Западные косметические бренды, которые остались в России, оказались в очень странном положении: их как бы нет, но они как бы есть. Новые линейки продолжают завозить в Россию, но их маркетинг стал поистине партизанским.
С одной стороны, нельзя слишком громко о себе говорить, чтобы западные потребители не узнали, что их любимый бренд всё ещё продаётся в стране, из которой все порядочные бренды давно уехали.
С другой стороны, зарубежная косметика в России продолжает продаваться, а это значит, что у маркетологов есть свои KPI, которые как-то надо достигать.
С третьей стороны, есть юридический отдел, который люто следит за тем, чтобы мирового производителя шампуня не признали в России экстремистом, то есть никакого упоминания или присутствия на площадках Meta* (признана в России экстремистской организацией, – прим.ред.), при этом все прекрасно понимают, что сообщество ВКонтакте не даст такие продажи, как пост у блогера-миллионника из Тюмени в запрещённом Instagram.
В результате получается множество комических казусов, таких как:
– маркетинговые мероприятия по продвижению продуктов, про которые никому нельзя рассказывать, фотографии оттуда тоже нельзя нигде постить,
– договоры с блогерами, в которых прописываются интеграции в их телеграм-каналы с 50 подписчиками, хотя все понимают, что реклама «на самом деле» покупается в их же инстаграмме с 500 тыс. подписчиков,
– запрет на использование хештегов под обзорами продуктов («мы тут не при чем», «нам потом руки отрубят»)
– Ой-ой, только не говорите слово «американский» (говорят представители американского бренда)
Когда-нибудь об этом будут рассказывать на конференциях и писать диссертации, вспоминать как страшный сон или страшилки из 90-х, но пока существуем вот в такой странной реальности.
Неудивительно, что в таких условиях готовы работать не все профессионалы. Вслед Марине Пудовкиной, бессменному пиар-директору Dior, которая после закрытия российского офиса стала занимается развитием брендов Natura Siberica и «Рецепты бабушки Агафьи» смотрят и другие люди.
Кто с тоской, а кто с надеждой.
С одной стороны, нельзя слишком громко о себе говорить, чтобы западные потребители не узнали, что их любимый бренд всё ещё продаётся в стране, из которой все порядочные бренды давно уехали.
С другой стороны, зарубежная косметика в России продолжает продаваться, а это значит, что у маркетологов есть свои KPI, которые как-то надо достигать.
С третьей стороны, есть юридический отдел, который люто следит за тем, чтобы мирового производителя шампуня не признали в России экстремистом, то есть никакого упоминания или присутствия на площадках Meta* (признана в России экстремистской организацией, – прим.ред.), при этом все прекрасно понимают, что сообщество ВКонтакте не даст такие продажи, как пост у блогера-миллионника из Тюмени в запрещённом Instagram.
В результате получается множество комических казусов, таких как:
– маркетинговые мероприятия по продвижению продуктов, про которые никому нельзя рассказывать, фотографии оттуда тоже нельзя нигде постить,
– договоры с блогерами, в которых прописываются интеграции в их телеграм-каналы с 50 подписчиками, хотя все понимают, что реклама «на самом деле» покупается в их же инстаграмме с 500 тыс. подписчиков,
– запрет на использование хештегов под обзорами продуктов («мы тут не при чем», «нам потом руки отрубят»)
– Ой-ой, только не говорите слово «американский» (говорят представители американского бренда)
Когда-нибудь об этом будут рассказывать на конференциях и писать диссертации, вспоминать как страшный сон или страшилки из 90-х, но пока существуем вот в такой странной реальности.
Неудивительно, что в таких условиях готовы работать не все профессионалы. Вслед Марине Пудовкиной, бессменному пиар-директору Dior, которая после закрытия российского офиса стала занимается развитием брендов Natura Siberica и «Рецепты бабушки Агафьи» смотрят и другие люди.
Кто с тоской, а кто с надеждой.